Написал: Lupus Bellus   Дата: 2007-03-27 14:41
Комментарии: (0)   Рейтинг:

Графу Орлову-Чесменскому мы обязаны образованием и русской верховой породы.

Для этой цели графом А. Г. Орловым, при посредстве тогдашнего посланника в Лондоне графа Воронцова, были приобретены многие выдающиеся чистокровные английские лошади, в том числе: „Дедалюс", сын „Жюстиса", победитель Дерби 1794 г.; „Тартар",сын „Флоризеля", победитель Сент-Леджера в 1792 г.; сыновья „Эклипса": Дэрхаунд" и „Генпаудер"; „Синобар", "Акут", "Тромпетер", "Примус" и „Болобан". Всего было куплено для графа Орлова в Англии 53 матки и 23 жеребца.

Пользуясь своим положением победоносного командира Черноморского флота в войне с турками,—графу удалось приобрести исключительных по достоинствам арабских производителей, между которыми, кроме знаменитого „Сметанки" можно назвать еще „Салтана Бурого", „Цезарь-Бея", „Араба 1", „Старика" и „Каклиана"...

Из комбинаций преимущественно этого ценного по кровям и отличавшегося прекрасными формами материала — графу Орлову — силою своего творческого в коннозаводском деле гения — удалось вывести верховую лошадь, которая, обладая формами арабской, восприняла рост и мощность чистокровной английской, доходя до 5-ти вершков и легко работая под тяжелым, 9-ти пудовым, всадником, каковым был сам граф А. Г. Орлов-Чесменский.

Помощниками у графа в образовании верховой лошади были англичане Йос. Смит и Банкс, которые применяли к воспитанию и работе все, что было выработано за это время в Англии, этой передовой стране по созданию различных пород.

В некоторых лошадях имеется незначительное прилитие рысистой крови и частью степной. Но эти примеси были лишь в очень ограниченном количестве экземпляров, основным же материалом для создание орловской верховой лошади послужили чистокровные английские и восточные лошади. — От „Солтана 1-го" и арабской же матки родился „Солтан 2-й", гнедой, отец знаменитого в свое время „Свирепого 2-го", от которого и англо-арабской кобылы родился известный „Ашонок" отец золотисто-гнедого „Яшмы", который в течение многих лет был главным производителем в Хреновском заводе и оставил после себя многочисленное потомство с характерными особенностями свойственными „орловским" лошадям.

От „Сметанки" и английской кобылы произошел „Фелькерзам I", отец „Фелькерзамчика", от которого родился „Фаворит Г—родоначальник другой распространенной Хреновской линии, из которой произошел „Франт", получивший высшую награду на Всемирной Парижской выставке в 1867 г.

Орловские верховые лошади замечательно красивы и нарядны и по мнению многих знатоков являют собою тип верховых лошадей манежного сорта; рост до 4 вершков и выше; изящная арабская голова, с небольшими ушами и прекрасными глазами; превосходно изогнутая и поставленная шея; довольно широкая грудь, прямая спина, сильная почка, хорошо развитой круп, с великолепным отделом хвоста, бедра полные, ноги тонкие, сухие и мускулистые, бабки хорошие, копыта твердые; движение очень нарядный и нрав кроткий.

Несколько позже чем орловский заводь, а именно в 1802 г., основан был завод верховых лошадей графом Ростопчиным. Ростопчинская верховая лошадь получила свое начало также от кровных арабских, из которых наиболее прославились своим потомством: „Кади", „Каймак", „Ришан" и „Драгут", и от чистокровных английских: „Пикера", „Сер-Питера", „Потейтоса", сына Эклипса—и других.

В некоторых исключительных случаях встречается горская лошадь, но ростопчинская порода, также как и орловская, создана преимущественно из лошадей чистокровных—английских и восточных.

Ростопчинские лошади отличались тоже чрезвычайно изящными формами и красивыми движениями, но ростом были меньше орловских, редко достигая 3-х вершков.

Граф выдерживал их как чистокровных и в отличие от графа Орлова избегал манежа. Ростопчинские лошади скакали с кровными и в свое время имели хороший успех: так, наприм., „Анубис" получил 3 золотые медали, выданные Лебедянским скаковым Обществом за первое десятилетие существование Общества с надписью: „быстрейшему на ристании коню".

На это своевременно было обращено внимание Комитета о Коннозаводстве Российском, который, при составлении заводской книги кровных и скакавших лошадей в России, изд. 1836 г., внес в нее лошадей, выигравших и скакавших в России „о коих в Комитете имеются сведение и коих происхождение не могло быть проверено по студ-буку", поясняя, что такие лошади „допущены в заводскую книгу потому, что, продолжая скакать и одерживая верх над кровными лошадьми, происходящими от английских, они могут со временем составить собственную русскую породу кровных лошадей и в сем отношении лошади графа Ростопчина заслуживают особенное внимание".


Из приведенных выше данных явствует, что лошадей, как орловскую верховую, так и ростопчинскую, должно признать за закрепленных англ-арабов.

В 1845 г. оба эти однородные по составу заводы (Хреновский гр. Орлова и Анненский гр. Ростопчина) были куплены Правительством и постепенно эти описанные два типа лошадей смешались. Великий Князь Дмитрий Константинович, в бытность Главноуправляющим Государственным Коннозаводством, взял на себя трудную, но высокопочтенную задачу возрождения и поддержания породы орлово-ростопчинской лошади и есть полное основание предположить, что порода эта не угаснет.

При Главном Управлении была образована особая комиссия, которая признала необходимым установить нижеследующие основание для занесения орлово-ростопчинских лошадей в заводские книги:

1) Происшедший от спаривания орловских верховых с ростопчинскими лошади, усвоив вполне определенный тип сложения с устойчивостью, передаваемой из поколения в поколете, представляют собою совершенно самостоятельную верховую лошадь.

2) В силу чего лошади этой породы, по отношению к введенным в нее элементам сторонних кровей, обладают свойством улучшающей единицы, значение которой в равной степени распространяется на отца и мать.

3) Ядром орлово-ростопчинской породы следует признать: а) лошадей этой породы рожденных в заводах графа Орлова-Чесменского и его наследницы графини Орловой-Чесменской, графа Ростопчина и верховом отделении Хреновского Государственного до 1883 г., — вне зависимости от генеалогий; б) лошадей, рожденных в заводах Воейкова, Кондратьева, Станкевича, Жихарева, князей Орловых, Шеншина, Шуриновой, Лисаневича и Коробкова,—без явной примеси сторонних кровей.

4) На ряду с поименованными в заводскую книгу вносятся могущие оказаться лошади и других заводов, в чистоте происшедшая от лошадей названных заводов.

5) С примесью сторонних кровей лошади орлово-ростопчинской породы вносятся в заводскую книгу с ограничением, в зависимости от свойств прилитых кровей. Именно: а) в случаях примеси английской, арабской, стрелецкой и восточных кровей, лошадь вносится в заводскую книгу, если прилив какой либо из этих кровей сделан не ближе второго восходящего колена, т. е. 3/4 орлово-ростопчинские (см. схему № 1); б) в случаях примеси какой либо иной, кроме означенных, крови, лошадь вносится в заводскую книгу, если прилив этой крови сделан не ближе пятого восходящего колена (см. схему № 2 стр. 324). 6) Жеребца „Джигита", состоявшего производителем в Хреновском заводе с 1850 по 1852 г. не считать пятном в породе, в виду того, что есть полное основание признать его родившимся, судя по тавру (олений рог) в Тракенском заводе, в котором в то время разводились преимущественно англо-арабская лошади.

7) По изложенным основаниям в заводскую книгу подлежат внесению лошади, с возникновения породы до рожденных в 1903 г., как основной материал закрепляемой породы орлово-ростопчинских лошадей.

Есть указание на участие в некоторых линиях Орловской верховой лошади „Красавца Датского". Долгое время предполагали, что это была лошадь датская, упряжного типа, с холодной кровью, но позднейшие наследования привели к тому заключению, что „Красавец Датский" должен быть признан высокой восточной крови, так как время приобретения этого производителя (1770 г.) совпадает с распродажей славившегося в то время в Дании завода лошадей высокой восточной кровности.

8) В последующие заводские книги вносятся лошади чистого происхождения от означенных в предыдущем пункте.

9) Лошади же с примесью родственных и сторонних кровей, с приплода 1903 г., будут подлежать внесении в заводские книги на нижеследующих основаниях: а) в случаях примеси английской, стрелецкой и арабской кровей, — если лошади последней внесены в русские и соответствующие заграничные студ-буки, — при условии прилива какой либо из этих кровей не ближе третьего восходящего колена или 7/8 орлово-ростопчинской крови (см. схему № 3); б) в случаях прилива кровей полукровных верховых, без примеси холодной крови, и восточных лошадей, при условии прилива их не ближе четвертого восходящего колена, т. е. 15/16 орлово-ростопчинские (см. ту же схему); в) в случае прилива орловской рысистой крови, если прилив ее сделан не ближе пятого колена т. е. 31/32 орлово-ростопчинские (см. ниже схемы); г) в случаях примеси холодной или неблагородной крови, если прилив ее сделан не ближе седьмого колена, т. е. 127/128 орлово-ростопчинские.

10) В каждом восходящем колене, во всех указанных под буквами а и б в пункте 5, и под буквами а, б и г в пункте 9 случаях, один из производителей должен быть обязательно орлово-ростопчинским,

11) Степень кровности лошадей, происшедших от производителей дробной кровности, определяется складыванием дробей и делением на два, но как бы ни была высока кровность лошадей, происшедших таким способом, в заводские книги вносятся лишь те, которые удовлетворяют требованием предыдущих пунктов.

В настоящее время печатание заводской книги орлово-ростопчинской лошади, к сожалению, приостановлено.

Под влиянием господствующей у нас системы скрещиваний и неуважение к созидательной заводской работе, мы скоро растеряли все наши туземные породы, созданный разумом веков, применительно к нашим местным условиям и было бы непоследовательно не продолжить этой разрушительной работы и далее.

Несомненно, что наше многострадальное коневодство ждет своего геркулеса и мы хотим верить, что он явится не слишком поздно. При проснувшейся у нас национальной идее есть некоторое основание предполагать, что и в коннозаводстве, этой видной отрасли народного богатства, восторжествует любовь ко всему родному и мы бросим пагубную привычку таскать обноски западно-европейских мод. Тогда, сохранив кое что из туземных пород норийского типа, создадим свою лошадь рабочую, верховую и спасем русского рысака.

Итак, орлово-ростопчинская лошадь—продукт коннозаводской деятельности графов Орлова-Чесменского и Ростопчина. Граф Орлов развивал манежные способности у своих лошадей и этим разумеется оказывал влияние на их внешность. Граф Ростопчин напротив воспитывал своих лошадей как английских чистокровных, много работал в поле, избегая манежа. Странно, что несмотря на такое воспитание ростопчинская лошадь внешностью своею приближалась скорее к арабской, чем к английской.

Сравнительно с английским хёнтером в русской верховой лошади недостает глубины и ширины туловища, а также массивной мускулатуры и прочности.

До последнего времени никто не интересовался этой породой и ничего не было сделано для удержания ее.

Это совпало с началом увлечения метизацией, и большой грех взяли на себя наши новаторы, желая превратить русскую верховую лошадь в обыкновенная метиса. Теперь орлово-ростопчинская лошадь разводится в чистоте, и есть полное основание предполагать, что будет время, когда вновь заговорят об этой прекрасной верховой лошади, как чистом типе. Известный знаток этой разновидности, Ф. Н. Измайлов (скончавшийся в январе 1911 г.) много потрудился на пользу ее и история русского коннозаводства не забудет это имя.

Так приблизительно закончили мы статью об орлово-ростопчинских лошадях во 2-м издании нашей книги.

В настоящее время считаем нужным указать, хотя вкратце, на успехи орлово-ростопчинских лошадей на Всемирных Выставках; на отзывы о них иностранцев и на значение их у нас при производстве ремонтных лошадей.

Для этого воспользуемся отчетом по Всемирной Выставке в Париже в 1900 г., докладом Ф. Н. Измайлова Съезду коннозаводчиков в Москве в 1910 г. и другими данными,

Из протоколов по Чикагской Всемирной Выставке видно, что полукровный орлово-ростопчинский „Приятель", зав. Великого Князя Дмитрия Константиновича—от „Яшмы-Приятного" зав. Станкевича и „Хмары" —мало-российской породы,-был признан лучшею из всех приведенных на Выставку лошадей, и был продан в Америке коннозаводчику Логану, за 5.000 долларов (около 10.000 р.).

Несколько кровных орлово-ростопчинских лошадей были куплены в Испанию, в государственное коннозаводство и в числе других "Талант", зав. князей Орловых, был заплачен 11.000 р. 14 орлово-ростопчинских лошадей по довольно высоким ценам были приобретены в Японию, тоже для целей государственного коннозаводства.

На Парижской всемирной выставке 1900 г. мнения относительно орлово-ростопчинских лошадей расходились. „Все отдали должное их нарядным движениям и природной уравновешенности, но высказывалось мнение, что эти редкой красоты верховые лошади не имеют достаточного простора в движениях задних ног".

Граф Лендорф отнесся не особенно одобрительно к орлово-ростопчинским лошадям, но ему очень понравились стрелецкие лошади, которые вообще „завоевали общую симпатию". Гр. Лендорф „даже выразил желание купить жеребца „Приятеля", которого находил близким к совершенству." Интересно отметить, что „Приятель"—сын орлово-ростопчинского „Ясного," так же как и „Ярославна", бывшая на той же выставке и конечно в остальных стрелецких лошадях, вызвавших такие единодушные одобрительные отзывы есть в каждой, в большей или меньшей степени, орлово-ростопчинская кровь.

Факт этот служит указанием на значение орлово-ростопчинской лошади для скрещивание с другими породами, что как увидим дальше—было оттенено английским специалистом, командированным на выставку редакцией журнала „Live Stock Journal".

В „Journal de I'Agriculture" сказано:

„Преобладает (в русских лошадях) чистокровная восточная порода: будь она более развита, как орлово-ростопчинская, будь, наоборот, менее рослая, как стрелецкая, обладай она, наконец, особыми качествами, как орловский рысак, — все это результат весьма долгого подбора. Правильное и соответственное развитие всех частей тела, весьма изящные стати, совершенно исключительные движения (allures exceptionnelles), вот характерные черты этих великолепных животных (animaux splendides)".

В ,,L'Agriculture Moderne" говорится: „Русский отдел прямо грандиозен... Лошади орлово-ростопчинской породы, обыкновенно, гнедые, вороные и караковые, более приближаются к лошадям английской породы".

По словам „France Chevaline" „русский отдел выставки один из самых удачных. Орлово-ростопчинская порода представляет тип великолепных верховых лошадей, это — араб, стати которого расширены и удлинены"...

В „Le Figaro" читаем, что „лошади знаменитой орлово-ростопчинской породы, в 18-ти летнем возрасте, так же добры и резвы, как в 3-х летнем".

В отзыве „Вестника Немецкого Сельскохозяйственного Общества", от 3 декабря 1900 г. упоминается, что „между орлово-ростопчинскими лошадьми, меньшего роста, как обыкновенно, были более пропорционально сложены, более рослые казались несколько растянутыми и высокими на ногах. Один французский референт описывает их как верховых лошадей редкой красоты, которые по своему общему виду не оставляют желать ничего лучшего, чего нельзя сказать о складе зада, а в особенности о скакательных суставах".

Уполномоченный Германского Отдела на конской выставке в Париже, говорит следующее:

„Того же происхождения (раньше говорилось про орловских рысаков), но с сильною примесью восточной крови представлены были так называемый орлово-ростопчинские лошади, верховые, ростом от 1,55 до 1,60 м., весьма элегантных форм и хороших статей. Типична длинная, хорошо приставленная шея с сухими ганашами, маленькой красивой арабской головкой, красивыми глазами и хорошо поставленными ушами. Можно бы пожелать более длинное и отлогое плечо и больше глубины.

Спина почти всегда немного растянута, круп прямой с превосходно приставленным хвостом. Движения можно назвать скорее нарядными (парадера), чем производительными: вынос и захват передних ног неудовлетворителен. Во всяком случае орлово-ростопчинцев следует назвать красивыми верховыми лошадьми, обладающими массою благородства. Лошадей выводили в руках, на поводу; они, производили своей благородной осанкой и красивыми движениями хорошее впечатление. Несколько кобыл и жеребцов этой породы отличались идеальною красотою форм, которые вряд ли когда-либо были достигнуты другой какой-либо лошадиною породою"...

„Лошади этой группы чудно выражены под седлом и производили хорошее впечатление под седоками"...

В „The New-York Herald", от 7-го сентября 1900 г., помещен восхищенный отзыв о русских рысаках, показанных в запряжке, и об Орлово-Ростопчинских под седлом.

„Я никогда не видал,—говорит автор,—двух лошадей, которые имели бы такой правильный и нарядный ход передних ног".

В английском журнале „Live Stock Journal", от 7 сентября 1900 г., специально посланный этим журналом корреспондент (Special commissioner) считает орловских рысаков и орлово-ростопчинских лошадей как бы разновидностями одной породы. Общие признаки: „одинаковое выражение породности, красивая голова, хороший постав шеи, плечи длинные, хорошо направленный и не тяжелые, горизонтальные крупы и хороший постав хвоста"...

„Орлово-ростопчинские лошади кровнее, породистее рысаков. Как ни великолепны последние, — орлово-ростопчинские еще привлекательнее и, что почти одинаково важно, они самого идеального темперамента. Выставленная группа поражает своей однотипичностью. Хвосты у них коротки, но репицы не обрублены; плечи большею частью длинные и более отлогие, чем у рысаков; головы еще меньше, породнее. Не смотря на это и не взирая на то, как бы они ни были прекрасны под верхом,— нельзя не чувствовать, что при разумном скрещивании они могли бы давать упряжных лошадей, за которых на рынках платили бы баснословный деньги. Такая, как 17-ти летняя „Жемчужная", не смотря на возраст, чудо; ее наружность—картина; между тем ни одна кобыла на выставке не имела лучшей поясницы и крупа; впрочем она хороша во всем", В другом месте „Жемчужная" сравнивается с французской англо-арабской кобылой „Mycene", Помпадурского завода и говорится, что „обе лошади сделаны по тому же рецепту, но что первая много совершеннее, чем вторая, „Бусса"—первоклассная орлово-ростопчинская лошадь, очень хорошо связанная, гнедая „Боязнь", хотя легче костью, но очень приземиста и имеет настолько горизонтальный и могучий круп, что могла бы перескочить под всадником через город. Как ни странно или еретично может показаться такое мнение, но нужно сказать, что орлово-ростопчинские лошади слишком кровны (are beeing bred too fine), т. е., что кровь преобладает в них над массою; это объясняется родственным спариванием.

В орловских рысаках, напротив, особенно нравится соединение крови с массой. Орлово-ростопчинские лошади прежнего времени, судя по старинным портретам, были массивнее. Верхние лиши корпуса почти все превосходны, общее выражение кровности, породности—великолепно; что же касается конечностей, то, хотя у многих экземпляров они вне всякой критики, все же, в общем, есть наклонность к некоторой легкости костей, а бедность мускулатуры подплечий и голеней можно признать встречающимся еще недостатком между этими прекрасными лошадьми.

Но каковы бы ни были их недостатки, этих лошадей надо причислить к лучшим типам верховых и упряжных лошадей"...

В заключение сказано: „орловские рысаки и орлово-ростопчинские лошади могут служить английским коннозаводчикам улучшающим элементом при производстве упряжной лошади".

После приведенных фактов и отзывов становится совершенно ясным, что орлово-ростопчинские лошади имеют свой самостоятельный спрос на всемирном рынке и только нами пренебрегаются, может быть ради свойственной нам дурной привычки бранить всегда свое и превозносить все иностранное.

Значение этой породы в нашем отечественном коннозаводстве легко себе уяснить при беглом даже обзоре происхождение лошадей как Беловодских верховых, так и лучших заводов Малороссии и Новороссии.

Основным материалом для Лимаревского завода послужило прежнее хреновское верховое отделение, в котором слились заводы графов Орлова и Ростопчина. Граф Воронцов-Дашков, в бытность Главно-управляющим Государственным Коннозаводством, при распродаже завода И. В. Станкевича, приобрел гнездо лучших на вывод маток и нескольких производителей. Позднее—при Августейшем Главноуправляющем Великом Князе Дмитрии Константиновиче — в Лимаревский завод поступило все гнедое и рыжее орлово-ростопчинское отделение зав. П. П. фон-Дервиза, бывшего Шуриновского завода и два производителя завода Н. П. Коробкова. Приобретались также производители других заводов чисто орлово-ростопчинского происхождение.

В Старо-Стрелецком заводе, как уже было упомянуто, были лошади, происходившие непосредственно от орлово-ростопчинских производителей и именно эти лошади произвели особенно сильное впечатление на Всемирной Парижской Выставке 1900 года. В стрелецких матках настоящего времени и сейчас много орлово-ростопчинской крови.

В Ново-Александровском заводе тоже находится еще довольно значительное число маток, в которых в более или менее отдаленных поколениях участвовали орлово-ростопчинские лошади.

В основных заводах Малороссии и Новороссии — как непосредственно, так и через производителей Государственных заводов можно везде проследить влияние орлово-ростопчинской крови.

В Донской Зимовниковой части с давних пор и до последнего времени в создании современной донской верховой лошади имела значительное влияние— орлово-ростопчинская лошадь.

Такое авторитетное в конском деле лицо — как генерал-майор Н. Е. Скаржинский неоднократно указывал, что орлово-ростопчинские производители, даже с присущими им недостатками,—давали прекрасные результаты при скрещивании с грубыми матками, (см. рис. 66).

Тоже подтверждают и колонисты, ежегодно покупавшие орлово-ростопчинских лошадей для своих табунов на аукционах Дубровского завода.

Англо-орлово-ростопчинские лошади, рожденные в Лимаревском заводе, доказали свою работоспособность в стоверстном Варшавском пробеге.

Кобыла „Веста", Шуриновского завода, служила в строю, была награждена высшей наградой на одной из московских выставок Московского Сельскохозяйственного Общества, брала призы на скачках и конкурсах.


Полагаем, что перечисленного вполне достаточно, чтоб уяснить себе значение для отечественного коннозаводства нашей национальной культурной верховой породы.

Рассадники этих лошадей сохранились:

В Лимаревском Государственном заводе; в Дубровском конском заводе Великого Князя Дмитрия Константиновича; в заводах Голаховой и Подлиневой. Имеется также небольшое гнездо бывших Подовских, князей Орловых, маток — в заводе князей Вяземских.

Вообще же производители заводов Станкевича, Шуринова, Шеншина, Коробкова, Лисаневича и потомство от них — можно найти еще на многих заводах, преимущественно в Малороссии, Новороссии и в Области Войска Донского.

Закончим этот очерк об орлово-ростопчинской лошади искренним, убежденным пожеланием, чтоб пробудившееся, невидимому, в последнее время в России национальное чувство коснулось и поддержки своей — единственной в своем роде — русской верховой породы.