Написал: Lupus Bellus   Дата: 2007-03-26 23:52
Комментарии: (0)   Рейтинг:

Лошадь (Equus) принадлежит к отряду непарнокопытных (Peris-sodactyla), большой когда-то группе животных, имеющей ныне лишь весьма немногочисленных представителей и составляющей строго ограниченное семейство однокопытных.

Наиболее характерной особенностью данного семейства служат ноги, имeющие только один вполне развитой палец, снабженный копытом. Этот признак отличает его от всех остальных непарнокопытных. Раньше всего в скелете бросается в глаза длинный, вытянутый череп, где только треть приходится на мозговую часть, а две трети на лицевые кости. Что касается зубной системы, то в каждой половине верхней и нижней челюстей имеется по три резца с ровной поверхностью и поперечно-овальной ямкой, по шесть (или семь) длинных зубов с извилистыми складками эмали на жевательной поверхности и по одному маленькому, немного загнутому тупо-коническому клыку, который, впрочем, может и отсутствовать. Из органов пищеварения особенного внимания заслуживает узкий пищевод, отверстие которого в желудок снабжено клапаном. Сам желудок представляет простой небольшой мешок неразделенный на части, продолговато - округлой формы. Желчного пузыря нет. Слепая кишка сильно развита. Ядра заключены в мошонку, матка двурогая, послед диффузный. Мозг относительно мал и полушария большого мозга, покрытые извилинами, не прикрывают мозжечка. Но это однако не мешает лошади иметь достаточно развитые умственные способности. Из чувств наиболее развит слух, а затем зрение и обоняние.

Шея удлиняется, образуя гриву; хвост точно также покрыт длинными волосами; голова удлиненная с большими выразительными глазами, широкими ноздрями и заостренными, подвижными ушами; шея длинная, мускулистая; туловище округленное; ноги высокие, умеренной толщины, стройные; первого и пятого пальца нет, а от второго и четвертого существуют лишь зачатки в виде палочкообразных (грифельных) костей, пястны, плюсны, прилегающих к толстой пястной или плюсневой кости сильно развитого среднего пальца, конец которого одет в копыто; на внутренней стороне запястья и пяток находятся роговые мозолистые шишки.

На основании мозолистых шишек на конечностях, степени развития волос на хвосте и их окраски — немногочисленные виды лошади могут быть разделены на два или три подрода. К первому относится собственно лошадь (equus), с шишками на всех четырех ногах и с сильно развитыми волосами на хвосте; ко второму принадлежит осел (asinus) с шишками только на передних ногах и с хвостом, покрытым длинными волосами (квагга и дау), преимущественно лишь на конце; наконец, в третий подрод можно выделить, так называемых тигровых лошадей (hippotigris). В смысле окраски шерсти у домашних лошадей наблюдается нередко возвращение к признакам предков. К таким явлениям атавизма относятся появление у лошадей светлых мастей темной полосы вдоль спины, иногда с полосами на плечах и на конечностях, на подобие браслетов. Многие склонны видеть и в мастях с яблоками — остатки полосатости.

Вопрос о происхождении лошади еще далеко не решен, хотя сравнительная анатомия в связи с палеонтологией и геологией рассеяли до некоторой степени существующий мрак.

Наиболее отдаленным предком нашей домашней лошади и некоторых других копытных следует признать палеотерия, вымершее животное третичного периода из отряда копытных; остатки его впервые были изучены и описаны знаменитым Кювье. Далее вероятные прародители нашей домашней лошади особенно подробно изучены на ископаемых остатках в третичных отложениях Америки, где жили млекопитающие, похожие на лошадь, все вымершие еще до открытия Америки Колумбом. Первоначальные, еще не найденные прародители лошади имели, по мнению Марша, по пяти пальцев на передних и задних ногах; самый же древний известный прародитель-eohippus из южного Эоцена, был ростом не более лисицы и имел на передних ногах по четыре хорошо развитых пальца и зачаток пятого, а на задних по три. — Выше в Эоцене находятся остатки orohиppus, размерами тоже не более предыдущего, но с четырьмя пальцами на передних ногах и тремя на задних. — В верхнем Эоцене встречается epиhиppus с такими же ногами, но отличающийся по зубам. На границе Миоцена найден mesohиppus, величиной с овцу, с тремя развитыми и одним зачаточным пальцем на передних и тремя на задних ногах, несколько выше имеется mиohиppus или anchitaerium, у которого грифельная косточка пятого или наружного пальца уменьшилась до короткого зачатка. В Плиоцене изобиловал protohippus или hipparion, точно также вымершее животное третичного периода, происшедшее наравне с лошадью от вышеназванных ископаемых величиною с осла, с тремя пальцами на передних и задних ногах. Гиппарион или Гиппотериум числится в списках родоначальников лошади, хотя и жил в пределах нынешней Персии одновременно с нею. Еще выше в Плиоцене, появляется близкий родственник современной лошади, род pliohippus с одним развитым пальцем, и наконец еще выше — настоящая лошадь величиною с современную.

Даже недавно открытый нашим знаменитым исследователем Пржевальским вид дикой лошади Джунгарской солончаковой степи, хотя и представляет собой совершенно самостоятельный вид (см. рис. 1), рассматривался все-таки некоторыми учеными, как возможный прародитель современной лошади. Хотя Пржевальскому и не удалось лично видеть дикую лошадь—но со слов местных жителей, по шкурам и черепам он составил в 1881 году довольно полное описание. В Петербурге, в Музее Императорской Академии Наук выставлено чучело лошади Пржевальского, но по описанию, сделанному Поляковым, и по единичному экземпляру трудно делать обобщения. На Всероссийскую Нижегородскую выставку 1896 года, должны были быть доставлены из Закаспийскаго края 6 таких лошадей и нечего говорить, на сколько такая группа была бы интересна с чисто научной точки зрения, но к сожалению лошади эти, не перенеся тяжести неволи, — пали в пути.



— Пишущий эти строки, распорядитель 43-й группы на выставке, где должны были выставляться лошади, принял все зависящие от него меры, чтобы сохранить их шкуры и кости для предоставления в распоряжение музея этой бесценной коллекции.

Что касается первоначальной области распространения лошадей, остатки которых мы впервые встречаем в третичных пластах, то в качестве таковой следует считать наибольшую часть северного полушария. В Европе дикие лошади вымерли, как можно предполагать, не особенно давно, в Азии же и Африке они водятся и в настоящее время, живя табунами в горах и высоколежащих степях. Во многих местах Америки, Австралии и юго-восточной Европы встречаются одичавшие лошади. Живущий с незапамятных времен в диком состоянии Тарпан принадлежит скорее к числу сказочных животных, еще далеко не достаточно исследованных, и в западной Европе о нем имеют самое смутное представление, у нас же в Московском зоологическом саду жил один экземпляр, доставленный туда и. H. Шатиловым, но по нем трудно судить о расовых признаках всего вида которого он, по-видимому, был не вполне блестящим представителем.

В какую эпоху произошло приручение лошади неизвестно, но это животное мы видим уже на заре исторической жизни людей. Лошади суждено было неотступно следовать за человеком и делить с ним. все невзгоды его кочевого образа жизни. Этому благороднейшему из животных пришлось во все времена играть выдающуюся роль; количеством лошадей определялось благосостояние народов, оценивалось их могущество; в нем видели мерило развития государственности. Без лошади немыслимо было бы великое переселение народов, невозможны были бы и войны. Любопытно, что некоторые народы, с целью умерить воинственный пыл и упрочить мирные отношения, строгими законами запрещали конеразведение или стремились всячески затруднить выращивание лошади.

Вообще при настоящем уровне наших знаний крайне трудно ориентироваться в таинственной дали доисторических времен. Самые первые данные о лошади мы находим в священной книге древних иранцев (современных парсов)— “Зендавеста”. Из неё мы узнаем, что уже у этого народа имелись прирученные лошади. Бунзен полагает, что за десять • слишком тысяч лет до потопа (9252 г. до Р. X.) лошади уже были домашними животными. Если даже усомниться в безусловной точности этих данных, они все же говорят в пользу того предположена, что еще за долго до потопа лошадь служила человеку.

Вскоре после потопа произошло великое переселение народов, а вместе с ним и прирученной лошади. Вследствие привычки почитать Азию колыбелью всего живущего на земле, мы отожествляем частичное переселение в Европу во время ледникового периода с общемировым распространением органических видов и может быть вследствие этого многие ученые вообще склонны были всех европейских лошадей считать азиатского происхождения. Кроме некоторых специально палеонтологических данных, закреплявших такое убеждение, в пользу последнего имеются и разного рода другие соображения. Азиатских материк. представляет собою главную массу континента, в сравнению с которым Европа является лишь полуостровом. Творческая сила природы прямо пропорциональна сумме всех тех условий, которые необходимы и благоприятны для создания животного организма; условия эти в свою очередь, находятся в неразрывной связи в зависимости от количества элементов материи.

Даже при одинаковых климатических и прочих условиях животный организм скорее может развиться в бесконечных равнинах Аз, чем в относительно малой Европе.

Беглый взгляд на историческое и доисторическое прошлое знакомит нас с беспрерывным рядом перекочевок и движений из Азии. Та сила, которая заставляла животный мир расходиться от центра, заставила в том же направлении двигаться и лошадей.

Чтобы судить об азиатском происхождении современных конских пород, необходимо раньше всего, возможно подробнее, изучить азиатские послетретичные породы, так как он должны заключать, без сомнения, коренные признаки, свойственные и нашим предполагаемым выходцам из Азии, изучить строение современных азиатских лошадей, сравнить наконец те и другие остеологические остатки с костями ископаемых и современных нам лошадиных пород. Попытку в этом направлении сделал Черский в описании коллекции послетретичных млекопитающих, собранной новосибирской экспедицией (1885—86 гг.).

Значительный процент крупных лошадей между сибирскими послетретичными указывает на существование в то время особой сибирской расы, ныне безусловно не существующей. Если припомнить, что в настоящее время высокорослая лошадь живет преимущественно в западной Европе и сопоставить этот факт с исчезновением данной расы в Сибири, то предположение, что она эмигрировала в Европу вследствие тех или иных причин, может быть и в ледниковый период представляется вероятным. В пользу такого предположения говорит и то обстоятельство, что остатки этих рас почти все найдены были на материкe (система реки Лены), а не на островах, откуда эмиграция была бы крайне затруднительна. Сибирские послетретичные лошади были преимущественно толстоногие и это точно также подтверждает до некоторой степени вышесказанную гипотезу.

Во всяком случае вопрос о первоначальной родине современных лошадей остается открытым, так как все гипотезы, высказываемые по этому предмету, недостаточно обоснованы и не вполне объясняют всю массу фактов и явлений, установленных в последнее время.

Новейшие данные, добытые палеонтологией и геологией, делают несомненным, что в Европе до переселения народов из Азии была своя диллювиальная лошадь и если азиатское происхождение нашей северной лошади, воспетой скандинавскими сагами, вероятно, то все же оно ничуть не исключает возможности, что этот прирученный пришелец встретил в Европе себе родственную, дикую лошадь, частью ушедшую раньше человека из становившейся изо дня в день все более нелюдимой Азии, в более теплые и богатые растительностью области Европы, частью же, быть может, и совершенно местного происхождения.

Так или иначе, но около четырех тысяч лет до Р. X., когда последовало вторжение в Индию, там уже имелась прирученная лошадь, как говорят нам четыре книги Veda. Из них мы узнаем еще, что лошадь эта была мелка и все ухудшалась, что разумеется следует отнести за счет неблагоприятных климатических и кормовых условий Индии. Между тем страны, лежащие на восток, уже в то время считались родиной лучших лошадей, игравших весьма видную роль во всех преданиях индусов.

Из “Зендавесты” нам известно, что еще за пятьсот лет до Р. X. индусам были знакомы военные обозы. Жертвоприношения лошадьми существовали у них с самых отдаленных времен. Любопытно, что в гимне “Acreemehda” совершенно определенно выражено, что у этих лошадей было всего 34 ребра. Так как кости приносимых в жертву животных всегда сосчитывались, причем счет ребер у крупного и мелкого скота точно сходится, то и это обстоятельство заслуживает быть отмеченным, так как у лошадей восточного происхождения часто наблюдается 17 пар ребер к 6 поясничным позвонкам.

Китайцы, отделившиеся еще до потопа от своих родоначальников, уже тогда владели лошадью, как это доказывается их старинными иероглифами. В третьем тысячелетии до Р. X. можно проследить существование лошади в египте, но в египетских иероглифах изображение лошади отсутствует. Таким образом есть основание предполагать, что она первоначально там не водилась. Во времена евреев, однако, в египте было много лошадей. известно, например, о переселении Иосифа к Иордану “со многими конскими повозками”, что было приблизительно за две тысячи лет до Р. X. Нельзя точно также не указать на такие же повозки фараона, так трагично погибшие в Красном морe, и на 60 тысяч всадников и 12 тысяч военных повозок Сезостриса.

Очень рано владели лошадью и финикиане, ввозившие их из Каппадокии, славившейся своим коневодством. Имеются указания о южном Вавилон, как о местности чрезвычайно богатой прекрасными лошадьми. Один лишь градоначальник Вавилона имел 800 случных жеребцов и 1600 заводских маток.

Блестящим было коневодство и в Греции, и Македонии. Олимпийские игры ясно указывают, как высоко ценили древние греки хорошую лошадь и греческая мифология вполне подтверждает древность местного коневодства. Созданная Нептуном лошадь называлась “Орионом”, передние ноги она имела человеческие и обладала даром речи. В честь Нептуна справлялись в Аркадии праздники, носившие название “Hippocration”. Первые наездники были центавры. Самое имя бога войны Марса весьма похоже на кельтское “Marke”, что значит лошадь.

В высокой степени интересным является коневодство Селамо, одного из величайших и выдающихся коннозаводчиков всех времен. Как муж царицы Савской и зять египетского царя, Селамо имел возможность вывозить из Египта в Палестину все лучшее, несмотря на строгое наблюдение древних египтян, вообще восстававших против вывоза от них лошадей. Из писем Эмира Аб-дель-кадера к французскому генералу Дома мы узнаем много интересного о коневодстве в Палестине времен Селамо. Следя за коневодством арабов, Селамо нередко дарил им жеребцов, преподавая ряд советов, как следует разводить и выращивать лошадь.

В благодарность за одного такого жеребца, с которым, как говорит Аб-дель-кадер, в быстроте не могли соперничать “ни зебра, ни страус, ни дикая коза”, вся порода, произошедшая от его потомства, названа была Jadil-Radic. Достоверно установлено, что Селамо владел огромными конскими заводами и вел с Египтом систематическую торговлю лошадьми. Чтобы составить себе понятие о ценности его лошадей, укажем на то, что за каждую голову, ввозимую в Египет взималась пошлина в размере 150 серебряных монет. Упряжных лошадей у Селамо было четыре тысячи, верховых 12 тысяч и повозок 1400. Лошади его славились красотой и быстротой, то есть теми качествами, которые только и требовались в то время, когда в больших размерах выращивалась исключительно, так называемая, боевая лошадь. Если мы вспомним, что отсутствие путей сообщения и чисто местный характер торговли того времени исключали необходимость срочного движения товаров, то будет ясно, что верблюдам и волам отдавалось для подобной работы предпочтете. Есть полное основание предполагать, что благородный конь пустыни, блестящая арабская лошадь, которой суждено было сыграть такую важную роль в образовании многих современных пород, произошла именно от лошадей Селамо.

Упомянем еще о славных лошадях дневного Рима, северного побережья Африки, о которых Публий Вегеций говорит, что они испанского происхождения. Особенно интересной для нас является скифская лошадь. Скифы разделялись, как известно, на многие племена, обитали на севере Черного моря и по обеим его сторонам; они были по преимуществу всадники, жили в повозках, окруженные лошадьми, нередко спали на коне, питались кониной, пили конское молоко, носили панцири из конских копыт, а кожу употребляли на одеяние. При погребении лошадь всегда закалывалась и хоронилась вместе с её владельцем, так как должна была ему служить и за гробом. Скифская лошадь в окрестностях Каспийского моря с её длинной кудрявой гривой, считалась чрезвычайно выносливой, но упрямой, и этот недостаток был причиной, что скифы кастрировали жеребцов, предпочитая держать кобыл. Император Проб отыскал у скифов лошадь, которая, по удостоверению многих, могла в течении 8—10 дней ежедневно проходит 20 миль. От этих лошадей ведут свое начало все наши степные разновидности и венгерские лошади.

После триумфального въезда Суллы (138—78 до Р. X.) в Риме впервые появились Парфянские лошади и ознаменовали своим появлением усиленное развитие конских ристалищ в цирках. В колесницах, в скачке—всюду новые лошади оказывались лучшими и мы видим часть Римской кавалерии времен Юлия Цезаря, уже сидящей на выводных из Парфии конях (Caesar Julius. “De bello gallico”. Historia belli civilis).

Нашлись наблюдательные римские проконсулы, которые подметили секрет успеха Парфянских лошадей и впервые начали подвергать своих заводских лошадей обязательной скачке.

Между прочим осталось сведение, что для испытания этих лошадей в Риме была проложена прямая дорожка длиною на нашу меру 865 саж., усыпанная песком, которую лучине скакуны у римлян проходили в 2 м. 21 сек. приблизительно, по песочным часам. (Еженедельник охотников до лош. 1823 г. кн. 1).

Древнегерманскую лошадь мы впервые узнаем во времена Цезаря, который, прикладывая их быть может к масштабу облагороженных римских лошадей, был о них не высокого мнения. Вобщем германская лошадь близко походила на лошадь гуннов; она имела, стало быть, большую, тяжелую голову, широкие скулы, небольшие ноздри, длинную гриву, горбатую спину и впалые бока. Несомненно, что эта же лошадь водилась на Дунае и жила еще во времена свайных построек, что совершенно подтверждается произведенными раскопками.

Насколько возможно обозреть историю лошади, то почти всюду встречалась малорослая лошадка, лишь местами улучшенная путем скрещивания. От всех этих персидских, египетских, скифских и арабских лошадей, пони с греческих островов и лошадей времен свайных построек ведет свое начало большинство современных нам пород.

Как ни различны между собою все эти типы, в сущности они весьма схожи, наиболее древни и причисляются к восточной или ориентальной ветви, в отличие от которой образовалась западная или окцидентальная лошадь, иначе называемая норийской.

Два типа эти настолько различны и самостоятельны, что некоторые иппологи делят все конские породы на две категории: лошадь легкая, восточного типа (Equus parvus) и тяжелая, западного или норийского типа (Equus robustus). Западная лошадь ведет свое происхождение от дикой горной лошади Альпийских стран. Степень древности этой ветви точно установить не представляется возможным, но известно, что в 57 году до Р. X. Юлий Цезарь нашел в Галлии “крепкую, выносливую местную породу”, без сомнения коренную форму нынешней лошади. Профессор Неринг делит все лошадиные породы на три группы: широколобых, у которых отношение длины черепа к ширине не менее 2,24 с. (сюда он относит все наши туземные породы, кроме жмудской, всех пони, исландскую и индийскую лошадь); среднелобых (2,24 — 2,27) — породы - арабская, английская чистокровная, брабантская, гундбранздальская, датская, калмыцкая и жмудская и узколобых (2,4—2,41), к которым причисляются клайдесдаль, клевеланды, пинцгауеры, голландские лошади и проч.

Широколобые и большинство среднелобых восточного типа, узколобые—западного и частью смешанного. Многие авторы утверждают, что широколобые и среднелобые лошади рано или поздно переселились из Азии и потому боле дневного происхождения, так как в большей степени напоминают осла, происхождение которого самое древнее, что может быть установлено по ногам (пальцам) и зубам.

Лошади восточного типа характеризуются значительным развитием мозговой части черепа в длину и ширину, в ущерб лицевой его части, причем встречается и особое развитие лобных пазух, сопряженное с выпуклостью лба и всего профиля, что называют “бараньей” головой. У лошадей западного типа лицевая часть удлиняется на счет мозговой части черепа, который в заднем своем отрезе значительно уже, а в переднем (морда) шире, нежели у восточных. Выпуклые лбы и дугообразные профили встречаются весьма часто.

На основании этих данных, Неринг приводит средние цифры измерения черепов двух вышеуказанных типов. Любопытно, что с привитием культуры объем голов уменьшается, чело отодвигается еще больше назад, линия профиля становится выгнутее и наконец устанавливаются те крайние формы, которые так характерны для восточной расы. При скрещивании восточной крови с западной, своеобразная форма головы настойчиво передается потомству. Факт этот хорошо известен коннозаводчикам и немцы на этот счет говорят: “лошадь облагораживается с головы”. Облагороженные Першероны, развозящие тяжелые омнибусы по улицам Парижа, служат прекрасным тому примером. Чисто арабская форма головы их сочетается с вогнутой линией спины, что в свою очередь говорит о западной крови. Интересно отметить, что эта особенность норийской расы так же стойко наследуется, как и форма головы ориентальной лошади. В современном английском скакуне именно в этом мы видим некоторый намек на присутствие норийской крови.

Таким образом, под влиянием местных условий и требований времени, образовались из диллювиальной дикой лошади, водившейся в Европе и из лошади, пришедшей до человека или вместе с ним из Азии, естественные или первичные породы, у которых мы находим или одностороннее развитие отдельных качеств, или невысокое развитие суммы всех качеств. Под влиянием же высшего развития сельского хозяйства, предполагающего многостороннее и усиленное применение умственных сил, из естественных пород стали образовываться культурные. Вследствие ясного сознания как целей, так и средств, люди стали предъявлять к своим домашним животным все большие требования, а это, само собою понятно, не могло не отразиться на их формах и свойствах. Требовалось, а стало быть, и закреплялось только то, что человеку было полезно, все же прочее пренебрегалось как несущественное и со временем исчезло. Так именно и образовались различные типы лошадей, вытекающие из требований и условий жизни, наиболее приспособленные к различным целям пользования. Изобретете пороха, и изменение условий ведения войн пагубно повлияли на разведете тяжелой лошади, и конеразведение изменило свое направление; потребовалась лошадь легкая и быстрая. Затем все развивающаяся торговля, подвоз товаров, улучшение путей сообщения и все совершенствуемые орудия и машины вновь создали необходимость в тяжелой лошади.


И если и изменилась её роль и вместо славного рыцаря в доспехах, ей пришлось возить товары, то в общем значение её только возросло. С развитием цивилизации оно будет без всякого сомнения все повышаться и повышаться, тогда как широкая сеть железнодорожных путей, паровые, газовые и электрические двигатели все более и более будут угнетать производство легкой лошади, быстрота которой становится ненужной и ничтожной в сравнении с машинами.

В генетическом отношении все многочисленные породы лошадей, подобно породам рогатого скота и других домашних животных, пpиурочиваются по зоологическим, преимущественно остеологическим признакам, к ограниченному числу характерных типов, называемых разновидностями или точнее первичными породами.

Классификация лошадиных пород до настоящего времени еще не вполне разработана, но на основании строения костей скелета вообще и черепа в частности, все существующие породы лошадей могут быть однако разделены на три самостоятельных типа: восточный, норийский (западный или низменный) и монгольский или степной. Но в настоящее время имеется не мало промежуточных форм, возникших от смешения упомянутых типов. Они приближаются в большей или меньшей степени к тому, другому или третьему. Это обстоятельство заставляет нас выделить еще четвертый тип, т. е. смешанный. все эти типы явственно различаются между собой, главным образом, по числу поясничных позвонков, очертанию и относительным размерам отдельных частей черепа, а отчасти и остальных частей скелета. Но помимо признаков чисто зоологических, не представляющих для коневода существенного интереса, группы эти разнятся и массою чисто хозяйственных признаков.

Перейдем теперь к описанию этих четырех типов, стараясь по возможности быть краткими.